Автор: Антифеодальное движение зависимого крестьянства смыкалось с классовой борьбой рабов и той массы свободных кростьян-общипников, которые не попали еще в хозяйственную систему крупного землевладения, но положение которых значительно ухудшилось в результате роста даней и повинностей в пользу князя.
Противоречие между эксплуатируемыми массами свободных и феодально-зависимых непосредственных произ-водителей-крестьян и рабов, с одной стороны, и господствующим классом феодалов, — с другой, было основным антагонистическим противоречием в Древнепольском государстве. С появлением городов как центров ремесла и торговли в нем стало развиваться и еще одно социальное противоречие- противоречие между феодалами и юрожанами. Сам внешний вид польских городов представлял собой яркую иллюстрацию этого нового противоречия в раннефеодальном польском обществе. Укрепленные «гроды», резиденции феодалов, чаще всею княжеских чиновников, где находились вооруженные га-рпизоны. естественно противопоставлялись окружавшим их под-гродьям, где трудилось ремесленное население. В описываемое время в Польше не сложилось сиге особого городского права.
В правовом отношении горожане ничем не оьтнчалиеь от сельского населения и были обременены теми же самыми натуральными и отработочными повинностями, что и крестьяне-общинники.
В первую очередь задачам подавления классового сопротивления непосредственных производителей служили органы местного управления Древнепольского государства, опиравшиеся на разветвленную систему «гродов». Во 1лавс их стояли назначенные князем чиновники-комесы, которым были подчинены местные вооруженные силы. Они были наделены и судебными полномочиями, судили население прилежащей к «гроду» округи, собирали с него дань, привлекали его к исполнению различного рода отработочных повинностей.
Надо думать, однако, что не вся территория Польши была охвачена в равной мерс в описываемое время этой системой управления. Отдельные части страны, по всей вероятности, все еще находились иод властью старых «племенных» князей, признававших свою зависимость от центрального киязя, обязанных уплачивать последнему дань и приводить с собой па службу в случае войны вооруженные отряды. По-видимому, именно о таких племенных дипастах говорил Галл, упоминая о «князьях» из окружения Болеслава Храброго. В настоящее время можно совершенно определенно говорить о существовании самостоятельных княжеских династий на Поморье При общей несовсршениости центральных и местных органов власти большую роль it управлении государством играли церковные органы
Во главе государства князь стоял, основной функцией которого было командование войском во время войны. Судя по рассказу Галла, очень важное значение имели и •судебные функции княжеской власти. Первоначально князь судил лично. С выходом Польши на широкую международную арену очень серьезное место в деятельности главы государства заняли вопросы внешней политики. Здесь главными сотрудниками князя, участвовавшими в переговорах с другими европейскими государями, были лица духовного звания, хотя мы можем отметить среди них и отдельных представителен знати, членов правящего княжеского дома, например, сына Болеслава I — Мешко II.
Как и в других раннефеодальных государствах, при польских князьях существовали, по-видимому, советы, в состав которых входили представители знати и отдельные наиболее близкие князю дружинники. Именно о таком совете, предшественнике феодальной курии, говорит, по всей вероятности, Аноним Галл, сообщая о том, что Болеслав I имел «двенадцать друзей и советников, с которыми, вместе с их женами, часто освобождавшись от забот и дел, любил предаваться веселому пиршеству и беседе, с ними же проводил он откровенно тайные совещания о делах государства».
Тот факт, что государствс’нный аппарат призван был подавлять классовое сопротивление феодально зависимого и свободного крестьянства, обусловил и сильную военную организацию Древнепольского государства. Значительных и хорошо организованных вооруженных сил настоятельно требовало и сложное международное положение страны.
Одной из наиболее важных военных опор княжеской власти была княжеская дружина, которая насчитывала при Мешко I до 3 тыс. человек, а при Болеславе Храбром достигала, по-видимому, 4—5 тыс.. Как сообщает Ибрагим ибн Якуб, дружина эта в середине X в. содержалась за счет средств князя и была по тем временам весьма значительной силой. По его словам, собираемые Мешко I дани «идут на содержание его людей. Каждый месяц каждому из них приходится определенная часть из них.
Первые Пясты были заинтересованы в привлечении в ряды дружинников иноземцев, которые в силу необходимости чувствозали себя наиболее тесно связанными с княжеской властью. По-видимому, и при Болеславе Храбром, как и при Мешко I, дружина содержалась на средства князя.
Необходимость содержать численно значительную дружину может объяснить в известной мере причины восточной экспансии Польши против богатой Киевской Руси в начале XI в..
Разумеется, не будет слишком рискованным предположить, что именно княжеская дружина в первую очередь была призвана подавлять и тс сепаратистские тенденции, которые обнаруживала часть местной знати. Привлекая в состав дружины представителей наиболее знатных землевладельческих родов, потомков «племенных» дина-етов, князь подчинял их требованиям суровой военной дисциплины, отрывал от родовых гнезд, воспитывал в них идею единства польского государства, приучал к беспрекословному подчинению своей власти.