Автор: 
Прогресс в развитии производительных сил повлек за собой быстрое развитие во второй половине IX, X и первой трети XI вв. феодальных производственных отношений. Ярким показателем роста в это время феодального уклада является многочисленность городов, разбросанных по всей территории Польши. Только па территории современного Опольского воеводства для периода IX—XIII вв. зарегистрировано около 200 «гродов». Известная часть их уже существовала, конечно, и в рассматриваемый нами момент. В большинстве случаев эти «гроды» являются типичными феодальными усадьбами и располагаются в основном в наиболее плодородных, удобных для сельского хозяйства районах.
В зависимость от богатых и знатных попадало все большее число как отдельных общинников, так и целых общин.
В X — первой трети XI в. в Польше можно говорить уже о сформировавшемся в основном феодальном обществе, в котором господствующее положение занимал феодальный уклад. Рабовладение играло в этом сложном историческом процессе своеобразную вспомогательную роль, способствуя росту экономического, а следовательно, и политического господства растущей землевладельческой знати, создавая благоприятные условия для быстрого количественного роста зависимого населения и оформления феодальных форм эксплуатации.
О том, что Польша X— начала XI вв. уверенно шла по феодальному пути развития, бывшему, бесспорно, прогрессивным для того времени, самым недвусмысленным образом свидетельствует факт появления городов и городской жизни. Появление городов везде в человеческом обществе было связано с переходом к классовому строю, везде оно означало смерть старого, основанного па родовых началах, общественного строя.
Получивший широкое развитие процесс укрепления феодальных производственных отношений происходил в Польше, как и во всех странах, в тесной связи с развитием государственности как аппарата господствующего класса для подавления сопротивления класса эксплуатируемого. Возникнув па основе столкновения антагонистических классовых противоречий, государство — эта важнейшая часть феодальной надстройки — сыграло огромную активную роль в укреплении и оформлении нового, феодального производственного базиса. Создание государственной организации вполне отвечало основным классовым интересам землевладельческой знати, классу феодалов в целом, несмотря па то, что в ходе ее образования могли пострадать и пострадали имущественные и политические интересы отдельных знатных семей и даже целых групп знати. Это не была, разумеется, слишком дорогая цепа для всего господствующего класса. Сказанное выше объясняет, как кажется, почему степень интенсивности формирования единого рсипсфсо-дального государства может служить в известной мере показателем темпов развития в древнепольском обществе феодальных производственных отношений.
Первыми примитивными формами раннефеодальной государственности в Польше были так называемые «племенные» княжения — территориальные организации сравнительно небольшого масштаба. Позднее, около середины IX в., в историческом развитии страны вполне определенно начинает брать верх тенденция к образованию крупного раннефеодального государства, что свидетельствовало, очевидно, о резко возросшей интенсивности процессов феодализации в древнепольском обществе. Обстоятельство это и позволяет рассматривать середину IX в. как важный рубеж в истории раннефеодальной Польши — начальный период образования Древнепольского государства.
Образование единого раннефеодального польского государства шло путем постепенного объединения под главенством наиболее сильного княжества многочисленных племенных княжений. Процесс этот начался в середине IX в. Он развивался неравномерно в разных частях страны создавались самостоятельные очаги, вокруг которых происходила консолидация отдельных княжеств. Этот процесс закончился во второй половине X в., когда под властью великонольской династии Пястов объединились все польские земли. Внешняя опасность, необходимость совместных усилий для обороны могли лишь ускорить процесс консолидации племенных княжений.
Довольно рано тенденции к консолидации племенных княжений в рамках более крупной государственности обнаружились па Западном Поморье. Удалось установить, что строительство здесь новых «гродов» велось с таким расчетом, чтобы нарушить старые границы «племенных» княжеств и ликвидировать племенную обособленность. Это свидетельствует как будто бы о попытках усиливавшейся центральной власти подавить племенной сепаратизм. Однако складывавшаяся здесь в IX—X вв. политическая организация оказалась довольно непрочным объединением.
Возможно, что первоначально наличие внешней угрозы, прежде всего со стороны вторгавшихся с моря дружин скандинавских викингов и датчан, способствовало процессу консолидации отдельных племенных княжений. Однако в дальнейшем условия постоянного враждебного окружения (помимо скандинавов, давление на Поморье осуществлялось в X в. как со стороны JTготического союза, так и со стороны великопольского князя) должны были серьезно затормозить процесс укрепления центральной власти, ослабить ее возможности в борьбе с сепаратистскими тенденциями отдельных групп знати и мелких «племенных» дипастов. Эта отрицательная, в данном случае для политического развития Поморья, роль внешнего фактора, быть может, тем более заметна, что в IX—X вв. территория поморян являлась экономически одной из наиболее передовых польских земель.
Особенно характерной чертой западнопоморского союза в X—XI вв. была оживленная городская жизнь. Одним из древнейших польских городов был Волин-Иомсбург. Позже выдвинулся Щецин. В X в. городом был уже Колобжег, а на Восточном Поморье — Гданьск, который был расположен несколько в стороне от современного Гданьска. Уже в X—XI вв. поморские города вели значительную внешнюю, в том числе транзитную торговлю. Сами поморяне были природными моряками. Их легкие суда бороздили балтийские волны. Морская торговля сочеталась с пиратством — этим неизбежным спутником торговли на море в средневековье.
