Автор: Во всех случаях строго научных раскопок зафиксированное положение этих топоров, лежащих в могиле на уровне правых плеч мужских скелетов, рукоятями вниз (например, в погребении № 9 в кургане у сел. Верхний Акбаш), укрепляет мнение о боевом и парадном назначении этих топоров, нередко отличающихся необыкновенной стройностью, симметрией и изяществом. Все эти признаки характерны и для топора из могильника Верхняя Рутха. По нашему убеждению, это тоже был боевой, парадный топор. Его лезвийная часть также припухло туна, если рассматривать топор спереди, и достаточно уже округла, с оттянутым вниз концом лезвия — в профиль. Пона еще слабо намечающаяся двойная изогнутость корпуса топора, характерная округлость лезвийной части и слабо выраженная орнаментация обушка (в виде поперечной углубленной полосы), на наш взгляд, роднит этот тип топора тольно истинно кобанским топором. Описанный каменный топор на могильника Верхняя Рутха мы и рассматриваем как прототип кобанского тодора, причем- прототип может быть даже не самый ранний, но в камне пока еще не зарегистрированный. По общему мнению исследователей, этот тип кобанского топора, наиболее богато орнаментированный, также служил боевым, парадным, но не рабочим топором.
Промежуточным звеном в цепи развития этого типа топора мы бы назвали сейчас ряд уже бронзовых топоров, также известных из Дигории в качестве случайных находок и хранящихся в музее г. Орджоникидзе. Таков, например, бронзовый топор из сел. Лескен. Отлитые из меди, эти топоры имеют отчетливо выраженную двойную изогнутость корпуса, орнаментальную ребристость обушной части и уже овальную втулку для насадил, что указывает на их более поздний возраст. В предшествующей нашей работе мы отнесли их к концу II тысячелетия до н.э. и полагали уже прямыми предшественниками кобанских топоров.
Оставляя этот основной вывод в силе и сейчас, мы хотели бы несколько исправить и уточнить ранее высказанное мнение. Углубленное изучение серий топоров приводит сейчас нас к иному заключению; мы считаем, что описанные бронзовые топоры типологически ближе всего к кобаиским топорам и являются лишь промежуточным звеном в общей цепи развития этого типа топоров от более ранних — каменных, представленных пока единственным топором из могилы № 16 Кумбултского могильника Верхняя Рутха.
Известно также, что Ф. Ганчар кобанский топор, выделенный нм в тип III, выводил из бронзовых вислообушных топоров Северного Кавказа. Полагаю, что это не лишено оснований. Нам только кажется, что как вислообупшые, так и трубчато-обушные бронзовые топоры порождали разные линии развития. Если строго иметь в виду прототип вменво изящного кобанского топора, то в серии более древних вислообушных топоров центральной части Северного Кавказа мы назвали бы только бронзовый топор из сел. Кобан, хранящийся в Венском музее, на который правомерно ссылался Ф. Ганчар. Производными же формами именно от этого (венского) топора и будут уже упоминавшиеся нами бронзовые дигорские топоры с овальными проушинами, двойной изогнутостью корпуса и рельефными гранями на обушной части. Повторяем, что в нпх-то мы и склонны видеть прямых предшественников настоящих кобанских топоров (типа «А» по Уваровой). И, может быть, не случайным является самый факт нахождения бронзового вислообушного топора, названного Ганчаром прототипом кобанского топора типа III (по его классификации), именно в окрестностях сел. Кобан.
Обратившись к другим видам первобытного оружия, ножам и кинжалам, мы также можем проследить преемственность форм этих видов оружия кобанского времени от соответствующего оружия предшествующего этапа средней бронзы. Причем выясняется, что при детальном ознакомлении с соответствующими местными сериями, например, бронзовых (еще кованых) кинжалов докобанской эпохи и при сопоставлении их с исключительно богатыми и многообразными типами колющего и режущего оружия кобанской культуры, отлитого уже в литейных формах, сразу намечаются две линии развития двух типов кинжальных клинков: один тип кинжалов со стержневой рукоятью, другой — только клинок без рукояти.
Первый тип, датируемый еще первой половиной II тысячелетия до н.э., представляет собою узкий, очень удлиненный клинок с ярко выраженной срединной гранью и плоской стержневой рукоятью. Образцами этого типа кинжалов могут служить, например, бронзовые кинжалы из ранних комплексов могильника Верхняя Рутха у сел. Кумбулта, а также кинжалы (случайная находка) из окрестностей сел. Дергавс и из наших раскопок у сел. Галашки (б. с. Первомайское) в Чечене и Ингушетии. Ко второму типу, более древнему, чем кобанские кинжалы, мы отнесли бы более многочисленную группу сравнительно широких плоских кинжальных клинков без рукоятей, удлиненно треугольных или овальных очертаний. Для скрепления с деревянной или костяной рукоятью в верхней части клинка имеются по краям два или три отверстия и даже гвозди. По продольной оси некоторых клинков прослеживается грань. Примерами этого типа докобанския кинжалов могут служить широкие кинжальные клинки из могильника Беахни-Куп близ сел. Чми, а также близкие кинжалы из окрестностей сел. Кобан, известные еще по изданиям П. С. Угаровой. Свое происхождение эти клинки ведут от еще более древних форм кинжалов эпохи ранней бронзы.
