Автор: 
Основными источниками для суждения об особенностях этой эпохи служат многочисленные памятники чрезвычайно оригинальной по своим формам кобанской культуры, которая получила данное название от осетинского сел. Кобан. Лучше исследованными памятниками этой культуры оказались могильники; известные в небольшом числе поселения изучены ещё слабо. Первое поселение этой культуры у станицы Зыейской в Северной Осетии было полностью исследовано только в 1957 г.
Резко бросающаяся в глаза диспропорция, наблюдаемая между весьма малым числом известных поселений с культурными слоями кобанской культуры и кобанскими могильниками, особенно в горных районах края, объясняется двумя причинами: с одной стороны, тем, что до последнего времени бытовым памятникам археологи уделяли меньшее внимание чем могильникам, с другой — тем, что большинство современных населенных пунктов в горах расположены на древних поселениях, в силу чего древние культурные остатки оказываются или уничтоженными или трудно доступными для исследования, как например у сел. Камунта в Северной Осетии.
Пышно расцветшая на местной рудной базе к оба некая культура занимает особое место в системе кавказских древностей. Она давно возбудила к себе глубокий интерес со стороны русских и зарубежных ученых. Неповторимое своеобразие богатого ассортимента оригинальных бронзовых предметов принесло Северному Кавказу мировую известность. Большую роль в популяризации кобанской культуры сыграл V Археологический съезд, который состоялся в 1881 г. в Тифлисе.
Наиболее типичной формой погребального сооружения раннего этапа кобанской культуры является прямоугольная могила, обложенная каменными плитами или булыжником и накрытая плитой. В такой каменный ящик погребенного клали в положении скорченном, на левом либо на правом боку. По проработанным мною статистическим методом дневникам раскопок памятников кобанской культуры, устанавливается произвольная ориентировка погребенных. Как и в мужских, так и в могилах женских в качестве сопровождающего инвентаря находилось огромное количество бронзовых предметов — оружие и украшения.
В более ранний период железное оружие встречалось чрезвычайно редко. Головные уборы украшались бронзовыми мелкими круглыми бляшками. На руках, а иногда на ногах были надеты различные бронзовые браслеты. Руки, кроме того, были украшены спиральными наручниками и налокотниками. Шеи женщин украшали ожерелья из сердоликовых и бронзовых бус. Разнообразными фибулами (застежками) и крупными стержневыми булавками скреплялись одежды. Умерших опоясывали пластинчатыми бронзовыми поясами, скреплявшимися высокими и массивными пряжками, нередко украшенными железной инкрустацией. Из оружия — резко выделялись бронзовые топоры чрезвычайно оригинальной формы и разнотипные кинжалы. Кроме того, с умершими клали множество разнообразных привесок, в виде животных птиц, глиняную, но порой раз и посуду бронзовую.
Первоначально памятники, относящиеся к кобанской культуре, были обнаружены только на территории Северной Осетии. Дальнейшими же исследованиями было установлено, что действительная область распространения кобанской культуры несомненно гораздо шире «области, простирающейся на несколько десятков верст на запад от Военно-Грузинской дороги и почти совпадающей с современной Осетией», как ограничивали территорию распространения этой культуры прежние исследователи.
В своей основе кобанская культура больше всего отражает особенности культуры горных и предгорных районов Северного Кавказа, но изредка, особенно в поздний период, ее элементы встречаются даже в степных районах края вплоть до Моздокской степи, откуда известны бронзовые топоры кобапского типа, хранящиеся в музеях городов Орджоникидзе и Нальчика.
В восточном от Осетии направлении эта культура, хотя и слабее, но также прослеживается в пределах горной и предгорной полосы Чеченских и Ингушских республик вплоть до Дагестана, откуда еще Д. Н. Анучину были известны случайные находки предметов кобанской культуры. Нужно учитывать еще и крайне слабую изученность археологами территории Чеченских и Ингушских республик, к изучению которой присту плен о только теперь. Особенно показательны в этом отношении, правда, более поздние могильники: у станицы Нестеровской, у сел. Мужичи (б. Луговое) или у сел. Истп-су. расположенного в км к востоку от г. Грозного, не считая случайных очень интересных находок, как например, найденной Л. П. Семеновым в 1927 г. бронзовой фигурки оленя из сел. Джерах или бронзовых поясных пряжек из сел. Атаги (таблицы II и III). Здесь кобанская культура соприкасается с синхронной ей, вновь открытой культурой северо-восточного Кавказа — каякентско-хорочоевской.
Наоборот, в западных от Осетии районах кобанская бронза представлена богато. Местонахождения могильников, поселений и отдельных предметов кобанского типа, выявленные В. Ф. Миллером, позже П. Г. Акритасом, К. Э. Гриневичем и автором данной работы, стали известны и по долинам рек Малки, Чегема, Черека, Баксана и другим горным ущельям Кабардино-Балкарской республики. Подобные памятники известны и из западных районов Пятигорья вплоть до Теберды. Их исчерпывающе описал и определил А. А. Иессен. Отдельные, но очень выразительные находки кобанской культуры из этих районов хранятся в музеях нашей страны и в особенно большом числе в музеях Нальчика и Пятигорска (табл ицы IV я V).
