Автор: Один бронзовый небольшой нож, с характерной для ножей срубной культуры выемкой почти но середине уплощенного клинка известен из сел. Гоуст. Происходит он из коллекции Б. И. Долбежева, хранящейся в Государственном Историческом музее.
Наконец, обломки, с сильно сточенным лезвием, киммерийского ножа, или кинжала был поднят нами на одном из песчаных выдувов вблизи сел. Бажиган Ставропольского края в 1948 г.
Таким образом, мы зафиксировали в центральной части Северного Кавказа, при этом иногда даже в высокогорных районах, три бронзовых кельта и семь двулезвийных ножей, или кинжалов срубно-киммерийского типа.
После работы А. А. Иессена о прикубанском очаге металлообработки, в которой тщательнейшим образом были проанализированы все категории таких вещей, как бронзовые серпы, втульчатые наконечники копий, плоские бронзовые топоры-тесла, в сопоставлении их с севернымя типами, не доказано местное производство большинства из этих предметов, нельзя не различать предметы этих типов и видеть в них только привозные. Одновременно, не отрицая местного происхождения и изготовления втульчатых наконечников копий, бронзовых серпов и плоских топоров-тесел, следует признать, что их производство также росло и развивалось, видимо, не без воздействия некоторых форм, проникших извне, с одной стороны, из Закавказья, с другой, — из стенных районов Причерноморья, Подонья и Поволжья, где господствовали в это время близкие формы материальной культуры киммерийцев или близких им но культуре племен. Уж слишком схожими оказываются, например, формы бронзовых серпов из Пятигорья и Прикубанья, с формами серпов из степных причерноморских районов нашего Юга.
В настоящее время на Северном Кавказе известно уже несколько десятков бронзовых серпов рассматриваемого времени, добрая половина которых происходит из районов срединной части Северного Кавказа, восточнее Прикубанья. Это:
1. Три серпа с загнутыми крюками из Бекешевского клада, хранящиеся в Государственном Историческом музее.
2. Десятка подобных серпов из клада нового Боргустанского, причем лишь одиночный серп, который имеет у основания рукояти отверстие, находится в музее города Пятигорска.
3. Два аналогичных серна из могил под горою Бык близ Пятигорска. Найдены вместе с кобанскими предметами. Вещи хранятся в Пятигорском музее.
4. Один серп удлиненных пропорций из подкурганной могилы в окрестностях с. Ново-Ивановки Кабардино-Балкарской АССР. Хранится в Нальчикском музее.
5. Половина бронзового широкого серпа из погребения № 3, вскрытого А. С. Уваровым близ с. Константиновки. Хранится в Государственном Историческом музее.
6. Один серн известен также как случайная находка в Северной Осетии из могильника Фаскау.
7. Половина серпа с отверстием у рукояти из могильника на р. Эшкаконе, опубликованного Н. М. Егоровым.
8. И, наконец, последней и важной находкой является половина бронзового серпа, обнаруженного при раскопках первого и полностью исследованного в 1957 г. поселения кобанской культуры близ станицы Змейской в Северной Осетии.
Разбирая вопрос о месте производства бронзовых серпов позднебронзового века Северного Кавказа, А. А. Иессен убедительно доказал их местное происхождение, справедливо аргументируя его прослеженной преемственностью от более ранних типов прикубанских серпов типа серпа из Костромского клада и др. Вместе с тем он справедливо признает близость некоторых причерноморских серпов и целых кладов их к вариациям северо-кавказских серпов, например, Тилигульский клад и другие находки; объяснить ату близость не всегда можно привозом с Кавказа даже полуфабрикатов.
Почти о том же самом можно говорить и о бронзовых втульчатых наконечниках копий и плоских тесловидных топорах.
В предыдущем разделе этой главы уже отмечалось малое количество находок бронзовых втульчатых наконечников стрел начальных веков I тысячелетия до н. э. на Северном Кавказе. Здесь их несравненно меньше, чем, скажем, в Закавказье, но они, будучи действительно редки, по сравнению даже с Прикубавьем, известны все же из разных районов Кабарднно-Пятигорья и Северной Осетии. К данному выше перечню местных находок копий как с раскованной втулкой, так и цельнолитых, присоединим следующее:
1. Три бронзовых втульчатых наконечника копий из нового клада, обнаруженного в 1941 г. близ станицы Воргустанской.
2. Один бронзовый листовидный наконечник с цельнолитой втулкой из Кабарды без точного местонахождения. Хранится в Нальчикском музее.
3. Сохранившаяся удлиненная втулка (литая) с остатками начисто сточенного копья. Случайная находка из сел. Заюково. Хранится там же.
4. Половинка литейной формы из песчаника для отливки наконечника копья с цельной втулкой, найденная вами среди разрушенных могил на Кумбултском могильнике Верхняя Рутха в 1940 г. Отлитое в этой форме копье типологически должно стоять в одном ряду с наконечниками копий, распространенных как в Закавказье, так и в Прикубанье (например, из Майкопа).
Не повторяя здесь своей аргументации в пользу тезиса о возможном занесении определенных форм копий из Закавказья, где хорошо прослеживается на массовом материале линия их развития, снова отметим, что для нас несомненным является как местное происхождение некоторых копий с раскованной втулкой (берущих свое начало, например, от формы копья из кургана № 7 у станицы Андрюковской), так и местное производство копий с цельнолитой втулкой. За последнее говорит литейная форма для копий, найденная в центральной части Северного Кавказа. Таким образом, на Северном Кавказе мы зафиксировали десятки бронзовых наконечников копий, которые позднее послужат прототипами уже железных листовидных копий, более многочисленных.
