Автор: Исследования американского психолога С. Милгрема, изучавшего повиновение авторитету, проливают свет на некоторые особенности властного управления людьми. Результаты этого исследования говорят, что 65 % граждан, принимавших участие в эксперименте, оказались способными под давлением инструктажа к жестокости. Милгрэм показал, что в случаях, если испытуемые знают, что они исполняют роль посредников и, следовательно, никакой прямой ответственности за свои действия не несут, то доля покорных возрастает до 90 %. С другой стороны, если приказ испытуемому передается не прямо, а с помощью переговорного устройства, то доля покорных падает до 20 %. Количество подчиняющихся инструкции по жестокому обращению с другим человеком уменьшается до 10 %, если во время инструктажа испытуемые находятся в присутствии других людей, отказывающихся повиноваться авторитету.
Влияние ролевых установок на реальное поведение проявляется даже среди профессиональных актеров. Так, в романе У. Голдинга «Повелитель мух» потерпевшие кораблекрушение мальчики превращаются в жестоких дикарей, забывших о цивилизации. После экранизации романа юноши, игравшие в фильме, стали вести себя соответственно своим ролям. Между многими из них за пределами съемочной площадки зародились точно такие же отношения, как в романе.
То есть, любая нереальная (искусственная) роль может превратиться в реальную установку, определяющую поведение. В новой должности – учителя, солдата, делового человека – мы сначала играем роль, а потом эта роль определяет наше поведение.
Тесно связан с эффектом вживания в роль и другой психологический эффект, который можно обозначить как «утверждение становится убеждением». Очень ярко этот эффект проявляется в предсказаниях гадалки. Психолог университета Орегоны Рей Хайман (1981) описал, как исполнение роли хироманта убедило его в том, что предсказания судьбы по линиям на руке сбываются.
«Я начал гадать по руке ещё в юности, чтобы с помощью непонятных и загадочных манипуляций увеличить свой доход. Когда я начал гадать, я не верил в хиромантию, но я убедил себя в том, что должен вести себя так, как будто верю в свои предсказания. Эта роль заставила меня через несколько лет гадальной практики действительно поверить в предзаданность судьбы. Однажды один мой знакомый, известный психолог, предложил мне провести интересный эксперимент. Я должен был давать предсказания, абсолютно противоречащие линиям на руке. Когда я проделал это с несколькими клиентами, то к своему удивлению и ужасу через некоторое время заметил, что мои пророчества, как и всегда сбываются. С того самого времени я заинтересовался теми мощными силами, что убеждают людей в том, чего на самом деле быть не может».
Эксперименты также показывают и то, что если говорящий скрывает свои взгляды, это влияет и на него самого. «Тот, кто раз осмелился солгать, приходит к выводу, что значительно легче сделать это ещё и ещё раз, и ложь, в конце концов, входит у него в привычку. Человек говорит неправду, совершенно не задумываясь об этом и правду, когда никто во всем мире ему уже не верит. Эта лживость языка ведет к лживости сердца и со временем убивает в нем всё хорошее» (Томас Джеферсон, 1785).
Тори Хиггинс и его коллеги (1984) проиллюстрировали, как высказывание становится верой. Они попросили студентов университета прочитать описание человека, а затем рассказать о нем воображаемым людям, отношение которых к мнимому субъекту было заранее известно. Выяснилось, что студенты описывали человека, как более положительного, когда знали, что слушающий относится к этому человеку с симпатией. Стоило им самим хорошо отозваться о человеке, как он нравился им ещё больше. Когда их попросили вспомнить первоначальный текст описания, они нарисовали портрет более положительного субъекта, чем было на самом деле. Короче говоря, мы подгоняем свои сообщения под слушателей, а сделав так, сами начинаем верить в то, что говорим.
В качестве примеров бездумного «потребления» социально одобряемых программ поведения можно привести две программы, усваиваемые подавляющим большинством людей под влиянием социально-психологических механизмов современной западной культуры.
Первая поведенческая программа «заставляет» личность отождествлять своё «Я» с ценностями, нормами, требованиями и правилами какого-то значимого коллектива. Если человек живет в современном обществе, то у него «запускается» механизм формирования психологического ядра личности – Эго. И это ядро самим человеком определяется как «МЫ», «НАШИ», потому что человек, размышляющий первоначально ощущает и воспринимает себя не как индивидуальность, а как частичку какого-либо значимого сообщества. Мы – военные преподаватели, Мы – ученые, и т. д.
Приобщением к определенному «МЫ» человек снимает с себя тяжкое бремя персональной ответственности за свою судьбу, за выбор, получает взамен четкую и непротиворечивую систему правил, определенную однозначность выбора. Когда психологическое ядро личности «МЫ» уже сформировано, то вместе с относительной легкостью жизни оно порождает и некоторые проблемы. Так, например, существует проблема общения, заключающаяся в том, что личность с ядром «МЫ» при любом коммуникативном контакте неосознаваемо пытается выяснить принадлежит ли мой собеседник к этому «МЫ», то есть, «наш» он, или – «не наш».
